Будь готов! - Страница 34

С этими словами он поднимает руку и широко ведет ей крест-накрест. После чего уходит, а мы сидим уже совсем обалделые. Какой тут обед, какой тут компот, когда такое творится?!!

Но обед, действительно, хорош! У супа какой-то странный привкус, а половину овощей, я думаю, даже юннаты назвать затруднятся. Курица почему-то желтая, а на робкий вопрос Маринки, почему она такая, Наталья непонятно отвечает:

— Так ведь она, дочка, с имбирем и с шафраном.

Объяснила, спасибо. Жаль только, что забыла рассказать, что такое имбирь и шафран…

Но покончив с удивительно вкусной едой, мы решительно не знаем, что делать дальше. Сидеть в столовой? Скучно, да и глупо: Наталья может решить, что мы не наелись, и принесет еще чего-нибудь. Пойти на улицу? А можно? Да и куда мы, собственно, пойдем?..

И тут нас добивает репродуктор:

— Передаем концерт для наших гостей из пионерской автономной республики. Дорогие ребята, послушайте песню Исаака Дунаевского на стихи Михаила Матусовского «Песня о четырех братьях» в исполнении хора дома культуры усадьбы «Октябрь».

Песню эту мы слышали и не раз, но тут как-то не так. Что именно не так, я понять не успеваю, потому что в столовую входят несколько мужчин и женщин, одетых в добротный камуфляж или одежду защитного цвета. Тот, что идет впереди, оглядывает нас, видимо в поисках старшего, и безошибочно останавливает взгляд на мне:

— Здравствуйте, товарищи пионеры! — говорит он и делает шаг ко мне, протягивает руку, — Домостроев Владимир Алексеевич, председатель Правления и первый секретарь Политбюро колхоза имени Иосифа Виссарионовича Сталина.

После того, как я встаю и представляюсь, он широким жестом приглашает нас за собой:

— Предлагаю сейчас руководству делегации пионеров пройти вместе со мной в здание Правления, а остальных молодых товарищей мы просим не отказаться воспользоваться нашей гостиницей. Их проводят вот — Домостроев показывает на своих спутников — главный врач колхозной больницы Ирина Сергеевна и заведующий дворцом культуры Соколов Глеб Георгиевич. Если наши молодые друзья еще не очень устали, Глеб Егорыч, и если Ирина Сергеевна не будет возражать, можете устроить ребятам экскурсию по колхозу.

— Леш, я — с тобой, — тихо сообщает Катя, но таким тоном, который не допускает даже мысли о возражении.

Глава 3

Правление помещалось на втором этаже громадного Терема, в котором находилась и Столовая № 1. Следом за Домостроевым, который распахивает тяжелую дубовую дверь, мы входим в просторный кабинет. А убранство-то совсем простое! Даже проще, чем в кабинетах членов Объединенного Совета Дружин в Галиче. Стол, застеленный красным сукном, немножко уже загрязнившимся, кое-где словно прожженным; несколько массивных, тяжелых, полированных стульев; диван, затянутый простым холстом — вот, собственно, и все. На стенах кабинета висят портрет Сталина и несколько больших карт. Карта СССР и карты Советских Республик: Молдавской ССР, Белорусской ССР, Среднеазиатских — Туркменской, Узбекской, Таджикской, Казахской и Киргизской ССР, а также прибалтийских республик. Все карты испещрены пометками, стрелками, указателями. В некоторые точки на картах воткнуты стальные булавки с маленькими бумажными разноцветными флажками. Отдельно висит карта земель колхоза, тоже с пометками, прочерченными карандашными линиями и флажками, правда побольше и других цветов.

Домостроев усаживается за стол и жестом предлагает нам занять остальные стулья:

— Прошу. Располагайтесь, ребята, чувствуйте себя, как дома. Может быть, чаю? Кофе? Или чего-нибудь покрепче?

Мы заверяем нашего гостеприимного хозяина, что нам ничего не надо. Он недоверчиво качает головой, но ничего не говорит. Несколько минут он молча пристально смотрит на нас, а затем нажимает кнопку на столешнице:

— Прошу пригласить ко мне председателя ДОСААФ, генерального директора эмтээс, председателя кагэбэ, главного лесничего и старшего участкового инспектора колхоза. А пока, принесите-ка нам чаю. С лимоном.

Лимоны я видел и даже пробовал. Их в изоляторах дают, и если в далекий рейд — иногда выделяют протертый лимон, смешанный с медом. И еще — октябрятам и совсем маленьким, если зима суровая, или если болеют много. Но вот чтобы в чай добавлять?.. Интересно, это они в чай протертый лимон с медом как варенье добавляют? Чтобы сладко было? Или, может, они в чайник целый лимон кладут, чтобы пахло вкусно? Сейчас посмотрим…

Посмотреть было на что. Женщина среднего комсомольского возраста, в белом передничке и какой-то белой-белой дырчатой штучке на седеющих волосах, вкатывает в кабинет маленький столик на колесиках. На нем стоят большой пузатый чайник, расписанный синими и зелеными цветочками, несколько стаканов в подстаканниках, блюдце с нарезанным на тонкие кружочки огромным лимоном, сахарница, в которую горкой насыпан льдисто сверкающий рафинад и… большая хрустальная ваза с КОНФЕТАМИ! Конфеты разные, завернутые в новенькие бумажки и сразу видно, что они — не из старых, дотемных запасов. Это новые. Быть не может! У них что, тут конфеты производят?!

— Угощайтесь — предлагает, улыбаясь, Владимир Алексеевич. — Сахар кладите, лимон. Конфеты вот берите. Это — хорошие конфеты. Персидские. Они там здорово навострились ореховые тянучки делать, отказники чертовы… А вот узбеки, как ни бьются, никак перенять технологию производства не могут. У них либо парварда получается, либо халва, а тянучки — ни в какую. Бестолковые…

Узбеки? Они уцелели? И входят в состав колхоза имени Сталина? Разбудите меня кто-нибудь, пока я окончательно с ума не сошел!..