Будь готов! - Страница 4

У нас, рядом с городком Лесной, что в ста километрах от старого города — Вологды, здоровенное болото. Собственно, раньше это был не город, а пионерский лагерь, да и болота никакого не было, но после Большой Тьмы многое изменилось. Так вот, в нашем болоте лоси расплодились неимоверно. На них-то мы и охотимся. Мясо у них — не очень, больно жесткое, но они ж, гады, на поля выходят! А в последнее время и на людей стали нападать. Особенно — весной. Наше звено всегда было первым… ну, нет, не первым, конечно, но уж вторым по охоте — точно! На лося норматив — три патрона, а мы — редко, если и два потратим. Так что даже немножко обидно, что первоклассных охотников, никак не хуже Соколиного Глаза или Шаттерхенда, послали на химию.

Однако разве работа на целлюлозе — повод для уныния? Ну нет…

— Звено! Песню… Запе-ВАЙ!

Коричневая пуговка валялась на дороге.
Никто не замечал её в коричневой пыли,
А рядом по дороге прошли босые ноги,
Босые, загорелые протопали, прошли.

— гаркнули двадцать пять молодых, здоровых глоток. Мы подтянулись, ускорили шаг:

Ребята шли гурьбою по западной дороге,
Алёшка шёл последним и больше всех пылил.
Случайно иль нарочно, того не знаю точно,
На пуговку Алёшка ногою наступил.

В этот момент к нам присоединяется другой хор:

— А пуговка — не наша, — сказали все ребята, —
И буквы не по-русски написаны на ней!
К начальнику заставы бегут, бегут ребята,
К начальнику заставы скорей, скорей, скорей!

Это нас догнал отряд имени Ивакина. Допев песню, я оглядываюсь:

— Салют, Вовка!

— Салют, Леха! Тоже, на целлюлозу?

— Ага. На неделю. А вас за что?

— А ни за что.

— Все говорят «ни за что», — я подпускаю в голос интонаций из фильма про милицию, — а все-таки?

— Слушай, Леш, кончай из себя Жеглова разыгрывать, — похоже, Вовка обиделся. — Сказано же: по разнарядке.

По разнарядке? Забавно… Что это за разнарядка такая, если на целлюлозу погнали юнармейцев и следопытов? Очень странно…

Но перед началом смены все выясняется. На коротком митинге парень из Дома Пионеров объясняет нам, что, наконец, удалось запустить патронный завод на полную мощность. Ну, тогда все ясно! Республике нужна целлюлоза, чтобы делать из нее порох. Навались, ребята!..

В пересменке рядом со мной оказывается Вовка. Я собираюсь сказать ему о своих догадках по поводу его ребят, но он опережает меня:

— Слушай, Леша. Меня к тимуровцам вызывали. Так по всему выходит, что это не ты, а кто-то из твоих хлопцев напортачил. Ты проследи…

Во как! Интересно, интересно…

Я решил обсудить все с Вовкой подробно, но вечером не вышло — сверхурочные, а на следующий день меня вызвали на торжественный сбор. Принимаем октябрят в пионеры…

Малыши, серьезные, насупленные, в новенькой, отглаженной форме, стоят идеально ровной шеренгой. Вперед выходит наш председатель совета дружины, Серега Заборников:

— Дружина… К выносу знамени… Смирно! Равнение на знамя!

Под звуки горнов и грохот барабанов шестеро юнармейцев выносят знамя дружины имени Александра Матросова. Все присутствующие дружно отдают салют, даже наш старший вожатый, Алексей Владимирович. Он отдает салют левой рукой — правой у него нет. Оторвало осколком снаряда. В том бою Алексей в одиночку уничтожил две скандинавских «стервы». Горят они фигово, да и забронированы — ого! Хорошо, что теперь их почти не осталось, а то наши танки с ними — не очень…

— К принятию торжественной клятвы… Смирно! Равнение на середину!

В наступившей тишине звенят ребячьи голоса, произносящие чеканные слова: «Я, гражданин Пионерской Республики, вступая в ряды Всемирной Пионерской Организации, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь: горячо любить свою Родину; жить, учиться, трудиться и бороться, как завещали великие Ленин, Гайдар и Дед Афган, как учит нас старший товарищ — комсомол. Я клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным, всегда беспрекословно выполнять законы пионеров Пионерской республики, приказы командиров и начальников, хранить доверенную мне государственную и военную тайну. Я клянусь всемерно беречь пионерское имущество и до последнего дыхания быть преданным Пионерской Организации, своей Родине и ее правительству — Объединенному Совету Дружин.

Я всегда готов по приказу Объединенного Совета Дружин выступить на защиту моей Родины — Пионерской Республики и, как пионер, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара пионерского закона, гнев моих товарищей и всеобщая ненависть и презрение пионеров всего мира».

Малыши читают текст клятвы, а я смаргиваю невольную слезу. Смена! Какая смена! Вон тот, например: сам по росту чуть выше «калаша», а на груди уже не обычная пластмассовая звездочка, а старая, металлическая, наградная. Что же ты успел сделать, паренек, что тебя наградили? А ведь у нас награды зря не дают…

Последний малыш дочитал клятву и встал в строй. Кто-то протягивает мне новенький, крашенный ягодным соком галстук. Вся шеренга старших дружно шагает вперед и повязывает новым пионерам галстуки. Передо мной девчушка с пожелтевшими бантиками на соломенных волосах. Бантики старинные, наверное, от бабушки остались, но в такой торжественный день…